Загадки древних находок

В настоящее время в частных коллекциях у населения, возможно, имеются древние артефакты, представляющие значительную историческую ценность. Во многих случаях коллекционер не представляет научной значимости имеющейся у него находки и не только не предпринимает мер к обеспечению сохранности, но и попросту ее уничтожает. В частности, на территории района находятся необычные кувшины, которые без сожаления раскалываются. О возможной научной ценности подобного рода кувшинов и других артефактов рассказывает настоящая статья.

В начале 90-х годов прошлого века учениками Едемской школы найден загадочный древний предмет. Этот артефакт долгое время сохранял в школе учитель Олюков Андрей Сергеевич. И хотя прошло немало времени, население до сих пор задается вопросами: «Что это за предмет? Для чего предназначен?». За это время так никто и не смог выдвинуть ни одной гипотезы. Это свидетельствует о том, что древняя история нашего края мало известна современникам, содержит массу неизвестных страниц, нуждается в проведении всесторонних научных исследований, в том числе и на краеведческом фоне. В связи с этим, в настоящей статье предпринята попытка раскрыть назначение этой древней находки, увязав ее с историческими особенностями развития жизни древнего населения Устьи. Может быть, читатели также встречались с подобного рода или иными загадочными артефактам и поделятся своими соображениями?
Найденное изделие представляет собой слегка сплющенный сосуд полуяйцевидной формы (см. справа на фото). Высота его составляет 15 см, диаметр - от 11 до 13 см. Верхняя часть сосуда заканчивается коротким сужением со сколотым отверстием диаметром 2,0 см. Обращает внимание большая толщина стенки. Посередине сосуда она составляет 1,5 см, а в горлышке достигает 2,0 см. На первый взгляд, этому можно найти объяснение. Так, древними жителями Ваги в эпоху неолита (конец V – первая половина III тыс. до н.э.) изготавливались сосуды также полуяйцевидной формы с толщиной стенки более 10 мм (А.Г. Едовин. Керамика стоянок на Пуйском озере (левобережье Ваги). Важский край. Вып. 5, Вельск 2012). Однако, такие сосуды выполнялись из глиняного теста с примесью крупной дресвы и песка. Настоящий же сосуд изготовлен из какой-то вязкой, но очень прочной каменистой смеси, создающей впечатление, будто он выдолблен из камня. На прочность сосуда указывает сквозное отверстие диаметром от 2,5 до 3 см, которое, по всей вероятности, в 90-х годах было пробито лемехом трактора. Сосуд после многих столетий нахождения в земле не получил при этом ни одной трещины. Характерно и то, что на сосуде отсутствует орнамент и не заметны следы обжига.
Сосуд найден на склоне угора Глядилово между д. Едьмой и п. Богдановский, недалеко от асфальтовой дороги Шангалы-Бестужево, метрах в двухстах от чудского «Горячего камня» (Сборник «Устьянская земля». п. Октябрьский, 2009). Однако, истинное место расположения сосуда, по-видимому, находилось выше, на середине угора. В этом месте среди зарослей мелкого леса и кустарника находились каменницы. В начале 90-х годов осуществлялась расчистка тракторной техникой склона угора для пастбища. Каменницы оказались развороченными, а настоящий сосуд - возможно, он был в одной из каменниц не единственным - оказался прикаченным к месту находки. О такой расчистке в настоящее время напоминает лежащая недалеко от «Горячего камня» груда сгрейдированных со склона угора камней. Что характерно, на местах разрушенных каменниц заросли леса и кустарника появились вновь. Рассматривая данный сосуд, ощущаешь его какую-то незримую связь с двумя другими находками (на фото слева). Это круглые камни, найденные жителями Едьмы в разные годы и в разных местах. Что характерно, в отношении этих находок все жители высказывают одно и то же предположение - это пушечные ядра. Данное мнение указывает, что находки имеют более позднее происхождение, поскольку они увязываются уже с более современными знаниями о нашей древней истории, нежели первая. Но откуда в северном захолустье взяться пушкам?
Рассматривая все три находки, возникает мысль, что они как будто созданы из одной и той же породы камня. Это вязкий беловатый камень, но не известняковой породы. Однако, при внимательном рассмотрении замечаем, что структура круглых камней имеет различия. На поверхности большого камня выделяются окостеневшие мореные моллюски и ракушки. Они свидетельствуют, что камень очень древний. Наличие моллюсков указывает, что он сформировался несколько миллионов лет назад.
Ученые называют цифру порядка 18 миллионов. печах. Появление таких печей связано с выплавкой металла: меди, бронзы, железа из болотной руды. В.Н. Булатов отмечает:
- Надо полагать, что чудские племена на территории Заволочья владели навыками производства металла, подтверждением чему служат «чудские копи» - примитивные плавильные печи. В качестве гипотезы можно высказать предположение о том, что эти народы познакомили первых русских насельников с рудным делом или, по крайней мере, вызвали к нему интерес (4 – В.Н. Булатов. Русский Север. Кн. 1, Архангельск, 1997).
В подобной печи, наиболее вероятно, был изготовлен и рассматриваемый сосуд. И он имеет примечательные характеристики. Его настоящий вес составляет 950 гр. Однако, учитывая наличие в нем сквозного отверстия и обитого горлышка, можно с уверенностью утверждать, что сосуд первоначально весил ровно 1 кг. Из этого следует, что древним жителям Устьи были известны такие меры веса, как килограмм и грамм.
Изготовление сосуда с таким весом указывает, что он был изготовлен явно не в единичном экземпляре. Другая отличительная особенность сосуда заключается в его малой вместимости. Объем сосуда составляет всего лишь 250 мл. Почему же сосуд с такой малой вместимостью является таким толстостенным и прочным? Для хранения какой продукции он предназначался? Для воды, молока и т. д.? Но его даже нельзя поставить. Может быть, в сосуде хранились драгоценные материалы, украшения, например? Но размер горлышка сосуда составляет всего 2 см. Они в него не влезут. Или драгоценные металлы: серебро, золото?
Предания о чуди на Русском Севере говорят о существовании у них таких металлов. В частности, на Устье, на Веже чуди носили на себе серебряные изделия. Может быть. Но зачем их содержать в такой емкости? Изложенное свидетельствует, что данная находка каким-то образом связана с эпохой раннего металла (II–I тысячелетие до н.э.).
Чем же эта эпоха особенно характерна? Между XVII и XIII веками до н.э. в Центральной Европе применение бронзы приводит к беспрецедентному расцвету предметной культуры.
Пик достигается в середине бронзового века. Он приходится на Лужицкую культуру (на территории Германии), существовавшую в XIII-XI вв. до н.э. С Лужицкой культурой связано возникновение в Европе погребальных урн как способа захоронения пепла умерших. В XIII в. происходило великое переселение народов, вызванное походами словенетов, венетов, вендов, т.е. венедов – праславян с Рейна. От Балкан, от Восточных Альп их походы докатились до современной Голландии, Британии, через Францию – до Испании, а также на Апеннины и в Скандинавию. Во всех этих местностях они оставили свои урновые погребения.
Территорией их плотного расселения была Центральная и Восточная Европа. Скорее всего, они уже тогда прорвались к Уралу (5 - Журнальный вариант книги А.В. Воронцова. «Неизвестная история русского народа. Тайна Графенштайнской надписи», выходящей в московском издательстве «Вече»). А не могла ли эта культура дойти и до Устьи?
Не является ли настоящий сосуд одним из свидетельств этой культуры? То есть, сосуд предназначался для хранения пепла умершего. Но каким образом эта культура дошла до Устьи? Какие народы могли ее донести? Возможно, ими являются новгородские славяне? В начале I тысячелетия от Р.Х. территорию современной южной Польши занимала «группа Пшеворск», откуда, по мнению археолога К. Вердиани (1951), предки словен во II-III вв. от Р.Х. пришли на Новгородчину.
Тогда следует, что еще задолго до прихода Рюрика словене могли появиться на Севере, в том числе и на Устье. Но могло ли быть в те времена их влияние на материальную культуру населения Устьи заметным? В Заволочье в те времена проживало сплошь финно-угорское население.
По сведениям письменных источников, проникновение новгородских славян в бассейн Северной Двины с притоками начинается лишь в IX-XI вв. (6 - Архангельский Север в документах истории (с древнейших времен до 1917 года). Архангельск, 2004).
А.Г. Едовин отмечает, в частности, в отношении Кокшеньги, которая осваивалась, по всей вероятности, быстрее Устьи, что даже в XII-XIV веках на Кокшеньге имело место лишь проникновение некоторых погребальных традиций и элементов материальной культуры славян, но об активном славянском освоении говорить пока преждевременно (7 - А.Г. Едовин. Устьянский край в эпоху средневековья: археологический аспект (к постановке проблемы). Заволочье. Устьянская земля. Вып. 1, п. Октябрьский, 2012).
Из этого следует, что если лишь с XII века начинается проникновение славянских погребальных традиций на Кокшеньгу, то можно ли говорить об этом в более ранний период? Может быть, это были скандинавские венделы/вандалы, оставившие так много своих топонимов? Финны, например, до сих пор называют русских «Ven?l?inen», а Русь – «Veneman», а скандинавы поморов – «Vindr», Поморье – «Vindland»; по-эстонски же «русский» - «Venelance», Россия – «Venemaa», «Vene»; по-карельски Русь – «Vene?». Сама Северная Двина называлась – Вина.
Следует отметить, что скандинавы хорошо знали путь в Заволочье через Баренцово и Белое моря. Англо-саксонские хроники и исландские саги рассказывают об этих плаваниях с 870 по 1222 гг. В результате устанавливались тесные контакты с местным населением. О них говорят и предания о чуди. Так, в «Чудь на реке Покшеньге» (Пинега) говорится, что викинги, совершающие походы, возвращались в район Белого моря, залечивали там раны и пополняли местным народом свои войска. Этот местный народ и была чудь (8 - Н.В. Дранникова. Чудь в устной традиции Архангельского Севера. Архангельск, 2008).
О проживании скандинавов непосредственно на Устье отмечает и М.И. Романов. В «Географической номенклатуре по реке Устье» (пока не опубликованной) он приводит, что половина деревни Харитоновской, входящей в состав Кырканды, называется Таграсом: - Таграс же (шведское Tagrast – дневка, отдых) сохранил в своей речи значительное количество слов со скандинавскими корнями и является, по-видимому, остатком древней скандинавской колонии на Устье.
Недалеко от него было, по определению профессора А.А. Спицына, погребение скандинавского характера.
Следовательно, в Устьянской речи могут сохраниться следы вендельского звучания. Как их обнаружить?
На этот вопрос, к счастью, позволяет ответить изданный в 2012 году Устьянский народный словарь. Анализ его показывает, что слов на Устье, начинающихся с вендельских приставок «ван», «вен», «вин», практически не имеется. Аналогичный вывод вытекает и из анализа топонимики края. Следовательно, и венделы не могут быть признаны носителями этой культуры на Устье.
Но какой же характер имели погребальные традиции непосредственно самой чуди заволочской? Об этом рассказывают археологические изыскания. Но не в отношении Устьи. Устьянский край еще подлежит исследованию.
На настоящий день бассейн Устьи изучен очень слабо во всех отношениях – с точки зрения археологии, этнографии, антропологии (7). Поэтому остается лишь обратиться к археологическим исследованиям, проведенным на соседних территориях.
При раскопках в 2006, 2008-2009 годах селища Красное IV (Санное) (вторая половина I тыс. н.э.) на средней Сухоне выявлено погребение по способу сожжения на стороне с последующим помещением останков кремации и поминального кострища в яму. В этом случае производилось сожжение трупа умершего, но захоронение осуществлялось без урны. Такой обряд имел место среди предков коми, проживавших на средней Сухоне, у населения Средней Вычегды в VII-VIII веках (9 - М.В. Иванищева. По следам чуди заволочской (средневековые древности Тотемского края). Заволочье. Устьянская земля. Выпуск 1, п. Октябрьский, 2012).
Подобный обряд выявлен и в грунтовых могильниках (XII-XIV вв.) на средней Кокшеньге. Останки кремации ссыпались в неглубокие круглые ямки. Одновременно имел место и обряд группового погребения (трупоположения) умерших в земле. В этом случае покойников хоронили в достаточно глубоких могильных ямах, не имеющих внешних признаков. Обряд погребения – кремация на стороне – сходен в общих чертах с могильником на реке Юмиж в среднем Подвинье.
В целом погребальная традиция кремации на стороне присуща финно-угорскому Поволжью рубежа I-II тысячелетий (7).
Таким образом, можно заключить, что на настоящий момент археологические исследования не находят следов присутствия культуры погребальных полей на Тотьме, средней Двине и даже на расположенной рядом Кокшеньге. Что же тогда можно сказать об Устьянском крае?
И все-таки, в отношении нашего края можно сказать определенно следующее. М.И. Романов в «Словаре говоров», пока не опубликованном, в начале 30-х годов записал со слов крестьянина в д. Малая Мяткурга легенду о курганной насыпи. Согласно легенде, это могила русских язычников, не пожелавших изменить древнему богу Перуну. Здесь же они ему и поклонялись. Кругом кургана располагался ряд «каменниц». В некоторых из них искали клады и находили горшки с пеплом и углями. Клад не давался, золото превращалось в угли. Каменницы представляли из себя конические или округлые груды камня. Внутри стоял горшок, накрытый каменной плитой.
Романов подчеркивает, что этот род погребальных памятников встречается по всем Устьянским волостям, от Вельска и до «вершины» Устьи. Часто они связаны с легендами о чуди, разбойниках или беглецах.
Сведения очень примечательны. Они указывают о существовании на Устье чудских урновых погребений. Разновидностью такой урны является горшок. Но на Мяткурге вполне может быть погребение славянское, поскольку об этом говорят не кто иные как сами, ревностные хранители старины, древних обычаев - староверы. Но, если урновые погребения действительно распространены по всем Устьянским волостям, то они в подавляющем большинстве являются чудскими.
Если бы найти вещественные доказательства?
А такие свидетельства встречаются прямо под нашими ногами, на которые мало обращаем внимания. И первым таким свидетельством, по моему мнению, является рассматриваемая урна. Поскольку она обнаружена вблизи чудского святилища, от него сохранился камень – чудский бог, то урна принадлежала чудскому населению. Рядом были каменницы, поэтому, поблизости могут иметься и другие урны. Нужен поиск.
Еще раз считаю необходимым подчеркнуть, что рассматриваемая находка в Едьме свидетельствует о существовании на Устье чудской погребальной традиции, имеющей прямое отношение к праславянской культуре полей погребальных урн. Может быть, читатели представят другие урны? Нахождение урн стомит дорогостоящих и трудоемких археологических раскопок. Неизвестно в каком столетии или тысячелетии такие раскопки будут осуществлены.
Каким же все-таки образом эта культура дошла до Устьи? Какие племена, народы, ее принесли? Откуда они пришли? Выходит, не со стороны Волго-Окского бассейна, не со стороны Тотьмы. Чуди средней Устьи не принадлежат к племенам финно-угорского Поволжья, потому что имеют иную погребальную традицию. Из устных преданий следует, что чудские племена на Устье не были однородными по этническому составу. Одни племена использовали урны в виде горшка, другие рассматриваемые сосуды. Эти и многие другие вопросы составляют направление дальнейших исследований неизвестной древней истории Устьи.

В.П. Мамонов