Мамино детство

В тылу страны нелегким было детство,
Одежды не хватало и еды,
Страдали от войны все повсеместно,
Хватило детям горя и беды.
А. Болутенко

Детство нашей мамы Надежды Александровны Ипатовой, как и всех ее ровесников, выпало на тяжелые годы. Родилась она в деревне Яковлевская Черевковского района Архангельской области в крестьянской семье. Жили бедно. Когда началась война, ей только-только исполнилось 5 лет.

Запомнила мама, как ходили люди по деревне и стучали по стенам домов, громкими криками оповещая: «Война!» Отца сразу же забрали на оборонные работы, но поскольку у него была травма ноги, его вернули и назначили кладовщиком в деревне. В апреле 1942 года он умер. Без отца осталось трое детей: Николай – 1924 г.р., Надежда – 1936 г.р., Петр – 1939 г.р., а в ноябре этого же года родился еще один брат Василий. Жить стало труднее, держались за счет коровы.
Старшему, Николаю, шел 17­й год, от военкомата его направили работать в ФЗО на Красноборский военный завод. Он писал своему дяде, Якову Яковлевичу Ипатову, который уже воевал: «Ты, дядя, на фронте воюешь, а я тоже хочу защищать Родину, а не отсиживаться здесь, в тылу». Позже его направили на оборонные работы, а он рвался на фронт, поэтому с оборонных работ со своим товарищем сбежал. Но поскольку время было военное, требования жесткие, летом 1942 года он попал в штрафбат и в сентябре того же года погиб, домой матери пришла похоронка. Ему не исполнилось и 18 лет. Мы до сих пор не знаем, где он погиб и захоронен, но имя его есть в списке на памятнике погибшим воинам­землякам в родной деревне.
И стала наша мама с шести лет главной помощницей матери. Окончив первый класс, летом 1944 года по распоряжению бригадира Александра Андреевича Ипатова ее отправили работать в колхоз. Вспоминает мама, как посадили на быка возить навоз. «Быка звали Седанко. Навоз вывозили на поля. Вывезем на одно поле, его пашут, а мы на другое поле возим. А как поле вспашут, старики, которые уже не годились для войны, засевали это поле, а мы опять боронили за ними. Я еще не знала, да и не понимала как надо правильно делать, поэтому ездила за более старшими девками».
Вспомнилось ей несколько случаев, когда от бессилия и беспомощности оставалось только плакать горькими детскими слезами: «Сама еще мала, и силы не было, ничего не могу самостоятельно. Супонь развяжется у хомута или потяг ослабнет, помогали девки постарше, а я стою и жду, когда кто подъедет да поможет. Женщины на поле крюком навоз сгребали. Как­то бык ступил мне на ногу и стоит, а я кричу, не могу вытащить ногу, хорошо, тетка Доронька рядом оказалась, крюком ударила Седанка под бок, тот и переступил. А то опять, поведу быка во двор, а он увезет меня в реку, да пока не наполощется, не выйдет из воды; хвостом и меня всю исполощет, реву, а ничего сделать не могу.
После 2­го класса, в 1945 году, послали на все лето пасти овец. Не могу одна выгнать из деревни на паству их, в помощники мне дали младшего Петю. Выгоним вместе, а волков много в ту пору было. Мать и говорит: «Ты, Надя, пой громче, так волки испугаются». Хожу возле леса пою, а самой страшно. Однажды пропасла одну овцу стельную, нигде найти не могу, домой гонить надо, гроза уже начинается, побежала заворы открывать, а в это время молния сверкнула, и огненный шар передо мной пролетел. Я от испуга села и сижу, реву. Дождь вовсю льет, да хорошо, что не успела открыть заворы, так хоть овцы не разбежались… Бежит мать, а я все реву. Но мать не заругала, только сказала: «Завтра опять туда гони, может, выйдет сама». Ну, я так и сделала. На 3­й день она только вышла и четверых маленьких ягнят вывела. Ох, и обрадовалась я! После 3­го класса все лето пасла телят, вот тоже поревлено­то было! Войны­то самой не видали, а голод­то видели».
Такую закалку получила мама в детстве, что до сих пор трудится, не покладая рук! Длинными зимними вечерами то шьет, то вяжет. Нам, молодым, впору только позавидовать ее трудолюбию и оптимизму.
Пока я записывала ее воспоминания, не один раз тяжело вздыхая, мама приговаривала: «Ох, оно­то! Да, худо было жить!», ­ погружаясь мыслями в те далекие военные времена.
Наши матери и отцы не любят жаловаться на бытовые трудности. Им, перенесшим все тяготы военного лихолетья, надо не так и много, они привыкли жить скромно. И только появляется у них обида и боль в глазах, когда читают или слышат об очередном постановлении Правительства о новых льготах для ветеранов, вдов, тружеников тыла. Разве они, дети войны, не заслужили внимания к себе?

Наталья Ипатова