Работа – самое большое счастье

Об этом говорила все время на встрече перед своим 85-летним юбилеем Татьяна Зотиевна Панькова. Родившаяся и почти всю жизнь прожившая в Кировской области, сегодня она не мыслит себя без Устьян.

«Меня в нашей большой семье приучили к работе с малолетства, - рассказывает Татьяна Зотиевна. - Я четвертая, а за мной еще столько же, и у каждого своя часть работы по дому. Меня отец любил брать с собой на рыбалку и на охоту. Еще до школы умела проверить и снова поставить мордочки на реке. Зимой, показав свои охотничьи тропы, отец отправлял меня проверить поставленные петли на зайцев. Тогда на хуторах магазинов не было, все добывали сами.

Я удивилась: «До школы еще одна в лесу ходила, без отца?»

Она понимающе улыбнулась: - Дак я же не хуже отца лес знала, а проверить петли - обычное дело. Подшалим (сумку холщевую) берешь и складываешь туда пойманных зайцев. А однажды нашла живого, так и принесла домой на забаву младшим. В подпол в избе запустили и смотрим, как картошку быстренько так жует. Ну, мама по-своему скомандовала - в суп его! Ох, и ревели во весь голос все, но время такое было. А в лесу, как в школу ходили, и медведя встречали, и волка, и лисы по дороге пробегали. Путь-то ведь преодолеть до школы и обратно надо было немалый 15 верст…

На минуту остановила Татьяна Зотиевна воспоминания, наверное, сама удивившись, что рано стала большой, а потом снова о счастливых минутах с родителями и немного грустно о перемене школ, да и учиться пришлось, «живя в людях», всего три года…

1941 год ворвался на их хутор… Поредели ряды мужчин, и на детские - женские плечи и руки выпал второй фронт длиной в 5 лет. Отец побыл дома только первые 5 месяцев, делая «болванки» для оружейных стволов, и ушел на войну.

Школьная жизнь маленькой Татьяны поменялась на колхозную, вместо ручки – пила, грабли, топор, коса… Когда, качаясь от усталости, возвращалась домой с подружками, их, полуголодных, встречал лозунг на сельсовете: «Все для фронта, все для победы» и они понимали это. Выручала своя коровушка-кормилица, даже без хлеба они могли с пареными «пестиками» по весне, выпить кружку молока. Это и спасало.

47 год… Отмена карточек, появилась возможность попробовать вкус настоящего хлеба. Тем более Татьяну поставили на местную пекарню помощницей. И хоть плечи ныли по ночам от перетасканных из-под угора речки ведер с водой и мешков с мукой, все равно это было счастье – печь хлеб.

Освоившую профессию, повзрослевшую девушку постоянно направляли из одного лесопункта в другой - их тогда открывалось в тайге много, страна строилась после войны. А тут подвернулся случай поучиться на продавца. И ее отправили в Латвию. - Каково же мое удивление было, когда приехала туда. Чисто, хоть города только восстанавливали после войны: красивые улицы, шумные рынки, красивые женщины… И народ такой доброжелательный, все подскажут, расскажут. Что с ними сейчас-то случилось? – опять, словно себе и мне, задала вопрос Татьяна Зотиевна… - Чего бы, кажется, делить-то?

После курсов так и не пришлось поработать в магазине. Опять пекарню поручили, на ней она заменила фронтовика. А тут и сваты подоспели. Когда я спросила ее о муже будущем, она очень спокойно объяснила: «Да мы друг друга в глаза не видели до этого, а я рассудила так: сколько еще мыкаться по чужим углам, пора свой заводить, а там как сложится. Парень после техникума, будущий председатель, партийный, всяко, не худой. Расписались, выходим, а я в свою сторону по привычке, а Михаил: «Ты куда, теперь со мной к сестре моей пойдем». Заловка приняла хорошо, она фронтовичка, снайпер, всю войну прошла до Берлина, признала сразу за свою.

На свадьбу подарили на обзаведенье стельную телушку от колхоза, куда мужа председателем назначили, так и началась наша жизнь… Видно, по семье оба соскучились, между делом трое ребятишек появилось. Тут мне снова предложили место пекарем за 5 км от колхоза. А я думаю, что терять? Мужа, конечно не отпускают - партийный, а я свободна. Погрузила весь скраб на дровни вместе с ребятами и скотом, и поехала. Муж тоже приехал - куда деваться, там и Олюшку еще «присмотрели». Слава богу, все вместе».

И тут я снова не выдержала: «А как же Вы уехали, ведь куда иголочка, туда и ниточка?»

«Дак ведь ребят-то надо поднимать, а дела в колхозе, где 200 грамм на трудодень зерна, лучше не шли, пришлось решать мне, ему-то как? Спасибо, еще родители мои выручили, с ребятами водились, пока он не приехал, а то бы не знаю, как выбралась…

Первое время-то в щитовом домике, вернее, в четвертушке жили по 6 человек, да еще и маленького поросенка куда девать, тоже тут. Сейчас вспомнишь, порой, вздрогнешь, как пережили все? Наверное, молодость и спасала да вера, что все равно лучше будет…

«А стало лучше, Татьяна Зотиевна?»

«Да как сказать, как-то сразу всплывает в памяти время, когда хлеб стали выпекать «Забайкальский», а когда выборы – булочки, сайки. А ведь какой хлеб то! Белый весил 1 кг 300 гр. Так хотелось народ накормить. А потом, вроде, и полегче, так опять овдовела. Но дети уже подросли, помощниками стали, работу по дому всю сами видели. Я то ведь все время в работе, так уж приучена была. Да работа ведь, с другой стороны, силы и уверенность человеку дает. Как же без нее? И свою жизнь каждый сам оценивать должен по совести, по своей же работе. Если с душой, то всякая работа ладится, и сам счастливым становишься».

Кажется, который раз я с детства слышу эти слова старшего поколения, но каждый раз не перестаю удивляться им, людям, положившим все силы, молодость на работу, получившим за нее, как у Татьяны Зотиевны за 44 года стажа, пенсию 54 рубля 69 копеек, умению радоваться жизни, считать как раз не рубли, а свой вклад в строительство жизни после войны.

«Как бы поработать-то еще хотелось, - снова услышала я голос моей собеседницы, - скинуть бы годков десять. Ведь уже два года к печке не подхожу, а раньше каждый выходной шанежки на столе внукам. Курочек бы поводила еще, с коровушкой то рассталась уж в 81 год. Как без своего молока? Всю жизнь на нем живу. Вот, говорят, холестерин, вредно, а я проверилась - все хорошо. Правда, есть еще у меня золотой доктор, вернувший меня к жизни – Татьяна Владимировна Дружинина. По ее рецепту и живу с астмой до сих пор, да так, что и другие операции пережила, но об этом не будем».

За все время нашего разговора она только один раз, и то, чтобы сказать спасибо доктору, упомянула о болезни. Ее мягкая протяжная речь с кировским говорком, словно протяжная, немного грустная, но светлая песня из народа, передавала свою жизнь. Где-то с юмором, где-то с грустинкой, но стоило коснуться сегодняшних дней, она здраво и серьезно опять переживала за ответственность Путина, беженцев, ситуацию в Сирии и Ливии. Оценивала жизнь в стране.

«Я ведь после операции на глаза теперь не упускаю случая прочесть «ЗОЖ», «Пенсионерскую правду» и ваши «Устьянские вести» читаю с первого номера. «Может, и автомобиль выиграю, надежды не теряю», - лукаво улыбнулась глазами Татьяна Зотиевна.

На прощание за чашкой чая она озорно пропела еще и собственную частушку
Хороша моя деревенка, стоит на берегу…
Я из этой из деревенки никуда не убегу…»

Живите дольше в Шангальской деревенке, Татьяна Зотиевна, дарите свое тепло и мудрость внукам и правнукам, оно очень им нужно. А пирогов напекут взрослые дочери, Где хлеб-соль, там и невзгоды легче переживаются. Ваше жизнелюбие передается и молодому поколению, а значит, Ваша правда: «Работа – самое большое счастье». Пусть всему вашему роду это помогает по жизни!

Валентина Борисовна