С верой в хороших людей

Эх, вернуть бы всё лет на 30-40 назад! В то время, когда живы были многие наши «добродарители», которые рассказывали нам о прежнем житье, делились мудростью и знаниями, пели старинные «вековИчные» песни, могли плясать.
Нам с Валентиной Галинской очень повезло: мы в гостях у Татьяны Афанасьевны Берковской, жительницы деревни Аверкиевская. Четырнадцатого декабря Татьяна Афанасьевна отметит свой 90-летний юбилей – в полном здравии и твёрдой памяти! Мы встретили её, бодро шагающей морозным утром по торной дороге на окраине Октябрьского, где она живёт зимой у внучатого племянника.
Маленькая скромная труженица, с детства в работе. Так сложилось, что её ровесников не спрашивали, пора им работать или нет: время было лихое, военное. Четыре класса образования в Потиве за 7км от хуторка Амуры в 11 дворов, потом с 14 лет - колхоз, в войну – лесопункт Маковеевка, потом вредный цементный цех Октябрьского ДСК. Со слов Татьяны Афанасьевны мы поняли, что четвертушку на ул.Кашина, где она проживала, снесли, бумаги на новое жильё затерялись в череде смены ответственных лиц. А обивать пороги кабинетов скромная труженица не научена. Так и осталась в преклонном возрасте Татьяна Афанасьевна без жилья. Дочь скончалась 12 лет назад, внуков не народилось. Дом на окраине д. Аверкиевской пригоден для проживания только летом. Надежду, что скоро о ней вспомнят, не теряет.
Мы от всей души поздравляем Татьяну Афанасьевну с 90-летним юбилеем! Спасибо Вам за труд, за доброе сердце, за любовь к жизни и веру в хороших людей!
А вам, дорогие читатели, предлагаем отрывки из воспоминаний Татьяны Афанасьевны, зарисовки и эпизоды ушедшей жизни. Кто знал такую жизнь – почитает и вспомнит, кто не знал – познакомится и проникнется уважением к мудрости живущих почти столетие назад наших земляков.

Про хутор Амуры
Мужики из Шангалы пошли лыко драть и облюбовали место красивое в 20 км: угорышки, а под угором ручеёк бежит. Четыре семьи враз переехали. До войны 11 дворов было. В деревне 2 колодца выкопаны. У этих колодцев пиво на братчину варили в большом котле с крючками: хозяина 2-3 складывались, делали солод.
Я ходила в лапотках, плёл один дедушка (другим недосуг было – робили). За лапти десяток яиц платили.

Бученье белья
Весной бучили. Ушатик у речки поставят на камни - на дне дырка. Дырку заткнут деревянным гвоздем, как веретёшко. Возле костёр разведут. Лопотьё (белье) в ушате зальют водой с реки, сверху набросят тряпку и насыплют золы. Горячие каменья из костра берут щипцами и кладут на золу до тех пор, пока не закипит вода в ушатике. Там кипит все, сбучится. После, когда простынет, выдернут гвоздь со дна, чтобы вода ушла. Лопотьё прополощут в реке и несут домой: клюшку на плечо, навешаешь белье на обе стороны и несешь, плечо режет, зато вода течёт-то не на тебя, а на сторону.
Дома-то тоже стирали, в корыте, со щёлоком. Бучили же все основательно только весной. В бане не стирали. 

Про подушки из осота
Спали дома на перинниках, набитых сеном. Под голову подушка набитая осотью (пухом осота). Мама меня заставляла собирать этот пух, вот им и набивали подушки, а укрывались - кто чем: кто кофтой, кто шубой, одеял не было. Брат Алеша с армии пришёл, после войны уж, так укрывался шинелью. Кто получше жил, у них были одеяла тонкие из домотканины, поверх нашиты лепешки (лоскуточки ткани – ред.) всякие. Одевались худо в старенькие платьишки, юбки, - мама перешивала из старого. У мамы были сарафаны аглицкие, в сундуке хранила. Зимой валенки носили, летом лапоточки. Зимой на дом придет катальщик, неделю-две живет. С Петракова ходил катальщик. Лапти в колхозе плели два старика Алексей Попов и Андрей Батурин. Надо лапотки, сходишь закажешь, десяток яиц отдавали за лапотки. Если с молодой березы лыко, то на три дня хватало, со старой крепчае было. А надолго ли! На неделю-другую, - одни оборы останутся.

Какой-никакой, а обУток
Некоторые бабы сами себе делали обутку во время войны, когда все местные сапожники были на фронте, а магазинов в деревнях не было, да и какие магазины, когда кругом война. Брали старые голенища изношенных сапог, пришивали из нескольких слоев домотканины, что-то наподобие носка, поверх которого надевался и пришивался кусок кожи, собранный складочками. Вот в этой обуви и работали в колхозе. Лапти изнашивались быстро, а плести каждый раз новые было некому, да и некогда. Эту обутку называли - кОты.

Вырец - северный парник
В колхозе растили рожь, овес, ячмень, картошку, галанку (брюкву – ред), горох, редьку. Лук - не помню, в детстве был ли он у нас. Капусты и моркови тоже не помню. Рассаду галанки выращивали сами. ВырЕц был (рубленный из дерева высокий парник – ред.), сверху укрывали тряпкой какой-нибудь – пленки-то ведь не было. Осенью галанку парили. Вытопят печь, выметут чисто. Наложат в печь чистую и закроют заслонкой да обмажут глиной. Парится она там сутки. На следующий день вынут. Ели с квасом. Квас делали вот как: намешают тесто из ржаной муки, нежилое зажарят в печи, надо, чтобы хорошо просохло. Потом туда теплую водичку и - заквашивают, добавляют закваску. Поставят в теплое местечко, чтобы зажило.
Овес толкли сушеный в ступе, а потом сеяли в частом сите два раза. Во время войны мама из овсяной муки блины все пекла, жилые на хлебной закваске. Решето если редкое, «подавистые» блины будут.
Ячмень сперва обдерут в жерновах, сделают их высоко (жернова), а потом опускают и мелят мелко на муку. Шаньги пекли на маленьких сковородках, вкусняе было, чем сейчас из белой муки. Рожь очень мелко не мололи – так лучше хлеб пекся. Пшеницу в колхозе позже начали сеять в 50-х годах. Горох давали по трудодням. Горох высушат, обдерут в жерновах скорлупу, а потом перемелют на муку. Желтая мука. Пекли шаньги на сковородках. Любое зерно перед тем, как молоть, надо хорошо просушить. А то сырое зерно «горчает» быстро.
Приготовление овсяного толокна. Обмочат овес, насыплют на печь много, кучей – надо, чтобы пропарится, как солод. Тряпкой еще закроют. А когда пропарится, понемногу сушили на печи, тонким слоем. Дальше везли на мельницу, в ступе там толкли. Хранили в сухом месте. Ели толокно так - мешали в холодной воде досуха, посолят и прихлебывали с обратом. Молока-то не видели в войну! Надо было шесть килограмм масла отдать государству. Ягоды были только летом, никаких вареньев не знали. Немного сушили черники на зиму. Свои домашние работы делали только в свободное время или во время дождя. С 11 годов я уже на сенокосе работала. Во время войны паек давали - 400 грамм овсяной муки на всех, на неделю. Картошку растолкешь, обваляешь в мучке, как котлетки, испечешь на сковородке, и по два колобочка на человека на день делили. Хлеба не было. Робили целый день. Нас было семеро у матери - пять братьев и нас две девки. Старшая сестра была на оборонных, а отец заключённых охранял.

Как катали льнище
Срубали ивняк, тоненькие деревца и ветки - скоряе горят. Складывали все в валы, когда высохнет – подсвечивали (поджигали – ред.). Сами оденутся в старое и рваное. Потом катили катище: догорающие валы перепихивали, передвигали с места на место. Катили большими батогами. Травка сгорит, и корешки все сгорят. Придут домой все грязные. А ничего, в бане помоются. Сеяли лен прямо в золу, без пахоты, боронили суковатыми боронами. Лен хороший вырастал. Лен любит, когда золы много.

Валентина Галинская, Вера Ивойлова: д.Аверкиевская – п.Октябрьский