СЫН ЗА ОТЦА… ОТВЕЧАЕТ.

Глубинка.

Олег Борисов.

  История нашей страны состоит из самых различных, событий, людских судеб, драм и даже комедий. В ней много чего есть. Занимает свое историческое место и период сталинского правления и все, что с ним связано. Как это ни покажется странным, но оказалась вплетена в клетчато - решетчатый узор сталинщины и небольшая устьянская деревушка Белоусово, что до сих пор жива и числится в составе МО «Октябрьское». Сначала она проходила по Леонтьевской, затем Чадромской волостям, потом по Чадромскому сельсовету. Было в ней не более полутора десятков крестьянских дворов, и жила она вполне обычной сельской жизнью. Так продолжалось бы и далее, но в конце тридцатых годов двадцатого столетия, в самый разгар репрессий, здесь было решено открыть детский дом - один из множества подобного типа.

Чтобы не помнили родства

  Детдом этот располагался, если ехать в сторону Чадромы по левую руку, на очень неудобном для жизни каменистом месте. Камней различной величины на этом участке так много, что работники детдома на всем протяжении его недолгой истории не смогли распахать и облагородить землю для возделывания овощей и корнеплодов. Материально это было два здания: большое крепкое одноэтажное и двухэтажное плюс небольшие наспех сколоченные подсобные помещения.

  Устьянский детский дом открыли в селе (так в документах) Белоусово Чадромского сельсовета 1 августа 1938 года. Судя по документам, его первым директором был назначен активный надежный коммунист (а иначе бы ему не доверили столь ответственное дело) Александр Борский. Отчество, к сожалению, не указано, а самая первоначальная документация по каким-то причинам не сохранилась. Человек этот был проверен всесторонне, всецело предан партии и советской власти. Эти обстоятельства и стали при назначении его на такой важнейший пост, наиболее весомыми и определяющими. Ему предстояло руководить не простым детским домом, а особым детским учреждением на 80 человек.

  Помещением для детдома определили бывший Дом отдыха, где первоначально разместили 50 воспитанников. Еще на 30 перевезли конфискованный у кого-то из местных окулаченных большой дом.

  Приказом наркома внутренних дел СССР №00486 (1937 год) на административно - хозяйственное управление НКВД помимо прочего было возложено особое задание по изъятию детей осужденных врагов народа и определения их в детские учреждения, в том числе и в созданные специально для них закрытые интернаты. Всех оставшихся после осуждения родителей детей - сирот до 15 лет, решением Политбюро ЦК ВКП (б) № П 51.144 от 5. 07. 1937 года нужно было взять на полное государственное обеспечение. К 1940 году по стране таких оказалось 25342 человек. Всех их должны были разместить вне крупных городов, приморских и пограничных территорий. По достижении пятнадцатилетнего возраста вопрос о каждом ребенке решался индивидуально.

  Почему именно здесь, в самой что ни на есть таежной глухомани, куда и добираться-то не просто, было решено открыть детдом? Скорее всего, потому, чтобы на его воспитанников налагали свой тяжелый отпечаток именно отдаленность и обособленность территории. Да и сбежать отсюда весьма проблематично. И, побегов, если судить по документации, действительно не было. Правда, если кто-то из ребят старшего возраста и намеревался бежать на фронт, и даже предпринимал для этого необходимые действия, подобное руководители детдома могли просто не фиксировать, чтобы не наживать себе лишних проблем.

  Знаменитый русский поэт Александр Твардовский, автор «Василия Теркина» в своей поэме «По праву памяти» писал:

  Но как и где отец причалит,

Не об отце, о сыне речь:

Сын за отца не отвечает, -

Ему дорогу обеспечь.

Пять кратких слов…

Но год от года

На нет сходили те слова,

И званье «сын врага народа»

Уже при них вошло в права.

И за одной чертой закона

Уже равняла всех судьба:

Сын кулака иль сын наркома,

Сын командарма иль попа…»

Да, Устьянский детский дом изначально и был, видимо, открыт именно для ребят, кого относили тогда к ЧСИР – членам семей изменников родины. Им в первую очередь обеспечивали сюда дорогу. При этом разбавляли контингент сиротами и детьми лишенцев из Устьянского и других районов Архангельской области. Воспитанники прибывали сюда и по направлениям спецприемников - распределителей управлений и райотделов НКВД. В частности, были ребята из Московской, Смоленской, Сталинской, Кировской, Калининской областей, из Ленинграда, Сыктывкара, Карелии. Воспитывались дети из Украины и спецпоселков Архангельской области, где проживали высланные. У многих в графе «сведения о родителях» было написано кратко: в заключении. А что касается места рождения, то нередко указывалось просто – «неизвестно». Немало воспитанников было направлено из спецприемника УНКВД Томской области. Помимо одиночек привозили братьев и сестер. На 1 января 1939 года в Устьянском детдоме числилось 64 воспитанника (38 мальчиков и 26 девочек). Потом их количество увеличилось, а в штат работников состоял из 17 человек.

  Официально и как бы вскользь, прежде всего, для советской пропаганды, было обронено в декабре тридцать пятого года товарищем Сталиным: «Сын за отца не отвечает». На самом деле и сыновья, и дочери «врагов народа» за своих отцов и матерей, сосланных в лагеря ГУЛАГа или уже расстрелянных по решению печально известных «троек», дети отвечали. И отвечали по полной.

  В специализированных детских домах им предстояло не просто учиться жить без родителей, по тем законам и строгим правилам, какие диктовала власть. Детям надлежало нести ответственность за своих репрессированных родителей. И самое страшное, утрачивать из своего еще неокрепшего, несформировавшегося сознания память о родителях, под воздействием советского агитпропа становясь только детьми советской страны. Одним словом, не помнить родства. Теперь их родительницей должна была стать только Мать родина. Ну а отцом, естественно, Отец всех народов.

Не только с советским гражданством

  Воспитанники первого набора прибывали в основном небольшими группами, видимо, из каких-то централизованных пунктов сбора. Их родители находились прежде на разных уровнях социального статуса: советские, партийные, комсомольские, хозяйственные работники, военные, интеллигенция, раскулаченные и даже иностранные граждане. О том, чьи это дети и как они оказались здесь, знали только уполномоченный НКВД и директор. Да и то последний знал ровно столько, сколько полагалось по инструкции.

  Заместителем директора детдома с 1938 года и до ухода на фронт в июне 1942 года работал молодой коммунист, житель деревни Прокопцевская Федор Михайлович Гуляев.

  Когда директор отбывал в служебные командировки или находился в отпуске, он его замещал. А пока не был назначен новый директор, исполнял его обязанности.

  Об этом человеке следует сказать несколько подробнее. Член райкома комсомола, Федор Гуляев был очень активным комсомольцем. Удивительно, но в возрасте 22 лет ему доверили должность председателя колхоза в Шастовском сельсовете. Федор Гуляев и свою будущую жену Ираиду Андреевну встретил также во время службы в детдоме. Она работала там некоторое время воспитателем. Как он впоследствии рассказывал, никакой свадьбы у них не было, просто посидели, попили чаю на квартире, где проживали. Так и стало еще одной молодой семьей больше. Федор, можно предположить, пользовался особым доверием руководства, потому что именно ему доверяли работу с пионерами. Федор Гуляев сопровождал их в качестве вожатого в пионерские лагеря, не только в находящиеся поблизости, но даже и в Артек.

  На склоне лет он вспоминал, что среди воспитанников были китайчонок, видимо, сын кого-то из китайских коммунистов, заподозренных в шпионаже, испаноязычные ребята, представители других национальностей.

  Получается, Устьянский детский дом был интернациональным. Он собрал под своей крышей не только несчастных, имеющих советское гражданство, но и уроженцев других стран. Но об этом тогда тоже предпочитали молчать.

  Дело в том, что в те годы очень часто детям известных всей стране родителей, попавших в разряд врагов народа, давали совершенно другие фамилии и даже переписывали метрику, чтобы напрочь стереть из детской, еще не окрепшей памяти, их родственные связи. Младшие воспринимали это безропотно, а те, что были постарше, противились этому. В частности, Петр Якир, сын командарма 1-го ранга Ионы Якира, бывшего командующего Киевским военным округом, осужденного и расстрелянного в составе группы военных маршала Тухачевского, не хотел публично отрекаться от своего отца и не принимал на себя другой, совершенно чужой фамилии. За это ему неоднократно делали внушения и даже наказывали.

  Воспитатели и обслуживающий персонал - в основном из местных жителей - относились к сиротам по-разному. Возможно, находились и такие, кто старался показать свою власть над подопечными, и свою классовую ненависть, а может, и выслужиться перед начальством. Но подобные случаи, если и были, то единичные, и они не заслуживают подробного разговора. Большинство же работников проявляли к воспитанникам доброе заботливое отношение. Они видели и понимали, каково бедняжкам живется в казенных стенах, и если не сочувствовали открыто, то поддерживали душевно. Свидетельством тому - благодарственные письма и даже личные фото бывших воспитанников своим воспитателям. Учились эти дети в Чадромской школе.

  Военные подранки.

  После того, как А. Борский сдал свои полномочия, директора детдома менялись довольно часто. Время было военное и кто – то уходил на фронт, кого – то переводили на другое место.

  Кстати, специальным приказом директора дети должны были в свободное от учебы время работать или на территории детдома, или в шефствовашем над учреждением местном колхозе. Младшие воспитанники по два часа в день, а старшие по 5 – 6. В детдоме имелись библиотека с книжным фондом несколько сотен экземпляров, киноаппарат, гармонь, гитара. Работало 11 различных кружков – ГСО. ПВХО. Драматический, БГТО, хоровой, танцевальный.

  В годы Великой Отечественной войны, и особенно сразу после ее окончания, состав воспитанников детдома стал заметно меняться. Подросших детей отправляли в другие места, а на их место привозили ребят, оставшихся сиротами по причине утраты, или гибели родителей на войне. Как их впоследствии называли – подранки. Хотя текущая жизнь детского дома мало в чем изменилась. Она шла все по тому же установленному ранее распорядку. Но еще и тогда, нет - нет да прибывали ребята по направлению НКВД.

  Так в 1946 году прибыла целая такая группа. Коренные изменения стали происходить только после смерти Сталина в марте 1953 года.

  К тому времени, в Устьянском детском доме уже не оставалось никого из детей «врагов народа». Да и сам детдом 23 июня 1953 года был закрыт, а его материальная база передана Чадромской участковой больнице.

  Однако медицина властвовала в нем всего шесть лет. Потребность в детском доме возникла вновь и, на прежнем месте 1 сентября 1959 года был открыт уже Чадромский дошкольный детский дом.

В другом статусе.

В 1960 году после окончания Архангельского педагогического училища сюда на должности воспитателей были направлены две выпускницы - архнгелегородки Маргарита Копеицкая и Мария Антакова. Одна из них Маргарита Леонидовна не только стала постоянной жительницей Устьян, а и встретила здесь свою вторую половинку на всю жизнь. С уроженцем чадромской сторонки педагогом по профессии Энгельсом Васильевичем Коротким, который к тому времени уже работал учителем в своей родной Чадромской школе, она познакомилась еще до приезда в Чадрому. Он много и интересно рассказывал о родных краях и увлек сюда симпатичную горожанку.

  - Жили мы в Чадроме, а на работу в Белоусово ежедневно ходили пешком. Все основное рабочее время занимались с ребятами. В детдоме тогда проживали только дети от 3 до 7 лет, то есть дошкольники. В подавляющем большинстве из населенных пунктов нашей Архангельской области. Летом и в начале осени старались как можно больше времени находиться с ребятами на свежем воздухе. Ходили на реку, занимали их массовыми играми, собирали ягоды и грибы. Чтобы пополнить запасы на зиму и разнообразить рацион. Продукты питания в детдом доставлялись из Чадромы. Все сельхозпродукты всегда были свежими, качественными и натуральными. Напротив, за деревней в колхозе ежегодно сажали капусту и мы брали ее оттуда для кухни – рассказывает Маргарита Леонидовна.

  - Обстановка у нас была доброжелательной. Все и воспитатели тоже старались, как можно заботливее и внимательнее относится к воспитанникам. Когда их по достижении школьного возраста переводили в другие детские учреждения, то расставались с ними всегда с грустью. Мы любили их как своих. В штате у нас числилось директор, 6 воспитателей, 4 нянечки, повар, завхоз и прачка. И еще, по моему, два человека на подсобных работах. Ну а подопечных имелось в наличии 75 душ. Должна заметить, дети в большинстве хорошие, послушные. Если кто и хулиганил, то только по мелкому, да и были это редкие случаи.

  Тут следует отметить, помимо своей основной работы тогда воспитатели детдома несли еще и определенную общественную нагрузку в обязательном порядке. Как только объявлялась очередная предвыборная кампания, им было предписано обходить населенные пункты и проводить с населением агитационную работу. Пешком неоднократно обошли все местные населенные пункты, в том числе и такие заречные деревушки как Вахрушевская, Неклюдовская и другие.

  Маргарита Леонидовна Короткая проработала в Чадромском детском доме до самого его расформирования, когда в 1969 году провели укрупнение таких детских учреждений. Последним директором, кому пришлось закрывать Чадромский детский дом в деревне Белоусово, была Зинаида Федоровна Истомина. Тогда детей и имущество перевезли в поселок Шангальской лесобазы. В Октябрьском детском доме их принимала директор Агния Даниловна Хотенова.

  А Маргарита Леонидовна всю свою жизнь здесь на Устье, так и посвятила детям, добросовестно отработав воспитателем не один десяток лет. И Чадрома навсегда осталась в ее судьбе. До сих пор с весны и до осени супруги Короткие живут в этой, фактически родной и любимой для них отдаленной деревне.

  В Белоусове же сегодня официально зарегистрирован в качестве постоянного жителя всего один человек. Летом к нему присоединяются еще пара тройка дачников. И это все Рассказывают, что много лет назад тут толи хотел приобрести , толи даже приобрел домик для дачи, известный актер, исполнитель роли опера Шарапова в культовом телефильме «Место встречи изменить нельзя» Народный артист России Владимир Конкин. Но с тех пор никто его тут так и не видел. Там же, где находился детский дом, шумит смешанный лес, навсегда скрывший под своими кронами, и густой травой забвения, столь памятное для многих его воспитанников место далекого детства. Помнит, которое, видимо, каждый по своему.

  За помощь и содействие в подготовке очерка автор и редакция благодарят работников архивного отдела администрации Устьянского района и, особо, заведующую отделом Элеонору Викторовну Паршину. А также Маргариту Леонидовну Короткую, и землячку, жительницу города Королева Московской области Галину Федоровну Войтенко.